Башмачки для Золушки (часть 3)

Башмачки для Золушки

часть 3

      На кухне ее ожидал объемистый таз с уже замоченным там постельным бельем и одеждой. Она включила газ, чтобы подогреть воду для стирки и принялась собирать грязную посуду.

      – Ужин на тебе – я не успеваю, – бросила Надежда Тарасовна Машке через открытую дверь часа через полтора.

      – Не-ет! – вскинулась дочка, отрываясь от очередной книжки. – У меня завтра семинар по зарубежке. Я и так ужины и обеды готовлю, когда у тебя рабочая неделя. А еще у меня два ученика. А Сашка только за продуктами со мной ходит по выходным. Посуду мыть и то отказывается.

      – Ну, ладно, ладно, – примирительно проворковала Надежда Тарасовна, – приготовь что-нибудь попроще. А Сашка пусть картошку почистит, – и она вновь направилась к ненавистному тазику, бормоча себе под нос: «Как я все-таки ненавижу стирку и вторую половину воскресенья перед началом рабочей недели».

      Дети обычно встречали ее после работы. Был последний день ее рабочей недели, и Надежда Тарасовна чувствовала себя почти счастливой, хотя и немного одуревшей от недосыпания. Она всегда считала сколько еще дней ей оставалось работать, в четверг в 15:00 была ровно середина рабочей недели, а там уже легче – все ближе к выходным. В понедельник утром она сдавала смену своей напарнице – грузной пожилой женщине с плутоватыми глазами, которая, как доносили Надежде Тарасовне доброжелатели, в течение трудового дня все время что-то жевала, редко поднималась со своего стула и была неприветлива с покупателями. Еще два с половиной часа в обществе Елены Ивановны, когда одна из них будет пересчитывать, а другая, подозрительно косясь на товарку, записывать количество имеющихся в наличии газет и журналов – а потом целая неделя свободы! Ни настырных покупателей, ни психопата хозяина, каждый раз трагически закатывающего глаза, если дневная выручка оказывалась слишком маленькой.

А как он возмутился, когда Надежда Тарасовна заикнулась об отпуске! «Я вот уже десять лет работаю без отпусков и выходных», – говорил он проникновенно, если к нему обращались с подобными просьбами. И Надежда Тарасовна действительно почувствовала себя виноватой, но потом ее вдруг осенило: «Но вы ведь и зарабатываете намного больше». Хозяин яростно отрицал этот факт и уверял, что его заработок немногим больше, чем у рядового работника. Его потрепанный вид и отсутствие половины зубов, которое он пытался скрыть козлиной бородкой, вроде бы не противоречили этим заявлениям. А как он ответил на вопрос о его дырявой обуви: «Наши предки вообще босиком ходили, а простудами не болели!» Когда Надежда Тарасовна поделилась своими сомнениями с помощником хозяина, молодым высоким парнем, обремененным женой и ребенком, тот только хмыкнул и заявил, что хозяин просто скуп. Торговля прессой дело очень прибыльное, и хозяин наверняка спит на матрасе набитом долларами.

       

       Дети, как обычно в 22:15, ждали ее возле телефона-автомата неподалеку от входа в торговый центр. Надежда Тарасовна сунула Сашке сумку с термосом и пустой баночкой из-под обеда.

      – Смотри, не разбей, – буркнула она нечленораздельно.

      Голова гудела как высоковольтные провода в туманную погоду и руки-ноги плохо слушались, но по мере того, как они пробирались по плохо освещенным улицам, то и дело спотыкаясь на неровностях дороги, Надежда Тарасовна постепенно приходила в себя. Машка как обычно жаловалась на бабушку:

      – Опять она донимала меня целое воскресенье. Знаешь, как она умеет, одно и то же по сто раз повторять.

       – И о чем было в этот раз? – вяло поинтересовалась Надежда Тарасовна.

   – Про козье молоко, какое оно полезное рассказывала, – вздохнула Машка. – Давай говорит, Машуня, козу заведем. Я и пообещала, что попрошу денег у папы. А она тут же – задний ход. Где мы будем ее держать? У нас загородки нет. Я говорю – Мы с Сашкой загородку сделаем. Она – та нет, Сашка будет ту козу обижать и гоняться за ней. Та на шо вона мэни ота коза? Повернулась как королева и ушла к себе в летнюю кухню, представляешь? Целое воскресенье за мной ходила, а потом взяла и ушла.

       – Просто бабушка любит поговорить, ты же знаешь, – буркнула Надежда Тарасовна. – Не нужно принимать эти разговоры слишком близко к сердцу. Единственный кто ее понимает – это Сашка. Поэтому они и болтают часами. Для них главное – сам процесс разговора, а не его содержание. А для Сашки, вообще, не важно понимаем ли мы то, о чем он рассказывает.

      – У вас мозгов недостаточно чтобы меня понять, – тут же вскинулся Сашка и без всякого перехода принялся рассказывать о новой игре, которую ему удалось установить на их стареньком компьютере. Надежда Тарасовна с Машкой шли молча, стараясь не вслушиваться в непрерывный поток информации об уровне здоровья героя игры и об убойной силе оружия, которое можно было купить в местной лавке, после того как ты перерубаешь своим мечом достаточное количество электронной нечисти.

      

      Надежда Тарасовна, поеживаясь на холодном ветру, утешала себя тем, что дома, несмотря на все еще не работающую печку, все-таки теплее, и потом ведь есть еще большое толстое одеяло, под которое она заберется сразу после ужина.

      Добравшись, наконец, до дома Надежда Тарасовна, как лошадь, почуявшая запах конюшни, ускорила шаги, но неожиданно споткнулась о какой-то мешок возле входной двери.

       – Это для ремонта, – затараторила Машка, поддерживая мать под локоть. – Нужно срочно закончить большую комнату. Папа решил продлить контракт и через две недели он улетает в Китай. Он решил оставить нам свой новый компьютер, а поставить его некуда.

      – Значит, он решил все-таки ехать, – задумчиво протянула Надежда Тарасовна, переодеваясь в домашнюю одежду, пока Машка гремела тарелками на кухне. – Слушай, попроси у отца еще 300 долларов, нам нужно купить тонну угля и новый диван. Наш трехногий так проплесневел, что никакие просушки не помогают. Так и туберкулез недолго заработать.

       – Почему диван трехногий? – заинтересовался Сашка, усаживаясь за стол рядом с матерью. – Я тоже супа хочу, – бросил он сестре.

      – Ты пол не моешь – откуда тебе знать? – проворчала Надежда Тарасовна. – Ножки у него сломались, когда еще жив был дедушка. Одну он успел заменить, а вместо другой поставил чурочку, да так и не собрался сделать новую, – она промокнула рукавом навернувшиеся слезы и уткнулась в свою тарелку с полуостывшим супом.

      – Я, пожалуй, тоже съем еще супа, – сказала Машка, – ставя на стол тарелки для себя и брата.

      Некоторое время они ели молча, но потом Машка, как всегда первая, закончив свою порцию, нерешительно покосилась на мать и начала осторожно:

       – Кстати, папа дал только 100 долларов.

Надежда Тарасовна, сонно скребущая ложкой по дну тарелки, никак не отреагировала, и она продолжила более решительно:

      – Мы не хотели тебе говорить, но ты ведь все равно узнаешь. Мы были у папы перед тем как к тебе идти. Короче, папа потерял почти все деньги, которые он заработал в Китае в прошлом году.

     Надежда Тарасовна непонимающе уставилась на дочь и та, неуютно поежившись, опять зачастила:

      –  Они у него были в дорожной сумке в его комнате, дверь он никогда не закрывал на ключ. У его квартирной хозяйки много разных гостей бывало. С нашей продажной милицией он связываться не хочет. Не верит, что из этого выйдет какой-то толк. Ну, что будешь ругаться? – оборвала дочка внезапно свою речь.

    – Буду, – подтвердила Надежда Тарасовна. Она набрала в легкие побольше воздуха и начала ругаться. Она ругалась примерно полчаса: пока дожевывала бутерброд с маслом, умывалась перед сном и даже когда чистила зубы. Потом выдохлась и сказала сама себе с некоторым удивлением:

       – И чего это я так рассердилась, в самом деле? Мне с детства нравились умные талантливые мальчики с научным складом ума. А практичные и деловитые люди всегда раздражали. Они казались мне чересчур приземленными. Так что – за что боролись, на то и напоролись.

     – Может быть, вы с папой попробовали бы начать все с начала? – вкрадчиво предложила дочка, обнимая мать за плечи. – Папе там очень одиноко. Представляешь вокруг одни узкоглазые лица с их загадочным восточным менталитетом. Теперь это уже не выглядело бы так, будто ты согласилась из-за того, что папа начал много зарабатывать.

       – Не в этом дело, – проворчала Надежда Тарасовна и, приняв перед сном две таблетки валерьянки, отправилась спать.

       – А в чем дело, – не отставала Машка, неотступно следуя за матерью.

    – Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, – пробормотала Надежда Тарасовна, и, нырнув под одеяло, натянула его повыше так, что сверху осталась только макушка все еще красивых золотистых волос с редкими проблесками седины. – Не мешай – я сплю, – глухо донеслось из-под одеяла.

Башмачки для Золушки (часть 1)
Башмачкидля Золушки (часть 2)