Вокруг
лимана за один день
часть 4
часть 4
Утомительные
подъемы и спуски остались позади. Маша
снова (в который уже раз!) поменялась с
Лешей велосипедами и пересела на свою
старенькую «Десну». Узкая тропинка
петляла между маслинами, и нам периодически
приходилось наклоняться, иначе ветка,
зацепившись за едущего впереди, могла
хлестнуть по лицу. Если бы не эта тропинка,
едва заметная в густой траве, можно было
бы подумать, что здесь еще не ступала
нога человека. Омытая недавним ливнем
зелень дышала свежестью, и что особенно
поражало — это полное отсутствие мусора
в кустах или траве!
Сколько
людей всегда тянулись к лиману со всех
концов страны, и скорее всего те же самые
руки, что намазывали свои больные места
целебной грязью, оставляли потом на его
берегах пластиковые бутылки, кульки,
обертки и прочие отходы своей
жизнедеятельности. В то время я еще не
знала, что нас всех ожидало впереди. Не
знала, что лет через 10-15, когда мы начнем,
наконец, воздвигать пресловутое общество
потребления, по нашим дорогам будут
носиться оголтелые полчища автомобилей,
отравляя не только наш воздух, но и наши
прогулки трупиками птичек, а то и бродячих
псов, валяющихся вдоль объездной дороги.
Животные, правда, постепенно приспособятся.
Ну, те, что выживут, а вот я так и не смогу
привыкнуть к тому, что мусор на берегах
лимана начнут вываливать уже машинами,
и что случайные пожары станут регулярными
поджогами, уничтожая почти под корень
самые мои любимые зеленые уголки. И я в
бессильной ярости буду гадать кто же
их устраивает: неразумные любители
поджарить шашлычок на природе или
чрезмерно практичные пастухи, убежденные,
что после поджога трава уродится пуще
прежнего.
Не
знала я, правда, и о том, что разгорится
отчаянная борьба за спасение Куяльницкого
лимана, и что появятся энтузиасты,
которые будут устраивать рейды по уборке
мусора на его берегах. Но в начале 2000-х,
во время моей первой поездки вокруг
лимана, я не могла знать о грядущих
баталиях. Я просто катила на своей
старенькой «Десне» и радовалась
окружающей меня свежести и чистоте
природы. Моей радости не могли испортить
ни боль в отвыкших от физических
упражнений ногах, ни то и дело попадающиеся
на пути коровьи тропы.
Следы
коров впечатались во влажную почву, а
потом затвердели, подсохнув за три дня,
прошедших после дождя. Ехать по ним было
ужасно неприятно — велосипед начинало
так трясти, что казалось зубы вот-вот
начнут отбивать чечетку. Мы с Машкой не
выдерживали и такие участки проходили
пешком. Мальчики спешивались гораздо
реже. Головы у них, наверное, были
покрепче. Да, и у их велосипедов были
нормальные большие колеса, не то, что у
нас с Машкой. Наши «Десны» подпрыгивали
на любой мало-мальски заметной рытвине.
Так что расстояние между нами увеличивалось
все больше, и ребятам приходилось время
от времени нас поджидать.
Линия
обрывов незаметно превратилась в цепь
золотисто-зеленых холмов. Рощицы
полузасохших акаций, попадающиеся по
пути, словно предупреждали нас о
надвигающейся экологической катастрофе.
- Мама, смотри — ковыль, - окликнула
меня Маша и махнула рукой на плавную
линию холмов.
Я
с трудом оторвала глаза от бегущей перед
моим колесом тропинки. Холмы больше не
казались золотисто-зелеными — теперь
они были сплошь покрыты подсвеченным
солнцем серебристым ковылем, и легкие
волны, пробегая по нему, отбрасывали
яркие блики.
- А вон там видишь? - воскликнула
Машка, указывая на тяжелые валуны,
разбросанные по склонам. - Думаешь это
камни? Нет, это такие кустики с цветами.
- Давай, посмотрим поближе! -
предложила я с воодушевлением.
Мы
затормозили, бросили
кое-как свои велосипеды, и с неожиданным
приливом сил бодро двинулись в сторону
холмов. Славик с Сашкой тоже остановились
и некоторое время стояли в раздумье,
глядя нам вслед, но потом все же последовали
за нами. И только Леша остался возле
сваленных в кучу велосипедов. Он
неторопливо достал насос и снова принялся
подкачивать Машкино колесо.
А
мы устремились к зеленовато-белым
камням, этакому наследию ледникового
периода. И, действительно, откуда же им
взяться в степи, если их не притащили
сюда ледники в незапамятные времена,
как нас учили в школе? И только, когда
мы подошли совсем близко, тяжелые
булыжники превратились будто по
волшебству в аккуратные кустики, усеянные
мелкими белыми цветочками с зелеными
тычинками. А среди полупрозрачного
шелковистого ковыля неожиданно возникли
стройные стебельки шалфея с ярко-фиолетовыми
головками. На вершине холма мы с Машей
присели отдохнуть, а мальчики прошли
немного дальше и прилегли, вытянувшись
во весь рост. Они лежали с блаженным
видом, уставившись в небесную синеву,
наполовину скрытые от нас серебристо-белыми
колышущимися прядями. Ветерок легко
касался лица и обнаженных рук, но все
равно казалось, что это не он, а волны
удивительного серебряного моря заставляют
фиолетовые свечки шалфея дружно
покачиваться на тонких ножках.
- Удивительно, - начала я и
остановилась, не в силах подобрать
нужные слова. - Ну, просто какой-то
совершенно неземной, инопланетный
пейзаж! Жалко, что я не писатель-фантаст,
а то бы я непременно вставила это в
свой роман о межзвездных путешествиях.
Минут
через десять мы снова мчались по узкой
тропинке, прячущейся среди пестрого
разнотравья. Два столба, белеющие на
противоположных берегах лимана,
постепенно вырастали в размерах, проявляя
свою ажурную структуру, и все ощутимее
становились их гигантские размеры. До
столба, что на нашем берегу, оставалось
метров 100, когда мой велосипед резко
повело в сторону, и я еле успела соскочить
на землю. Хорошо еще, что у моей «Десны»
не было рамы. С моего первого велосипеда,
мужской «Украины», купленного во времена
оно за полторы студенческих стипендии,
мне врядли удалось бы так благополучно
приземлиться. Как оказалось, шнурок
моего свитера попал в цепь и заклинил
заднее колесо. Машкин друг
Леша первым пришел на помощь. Нам
пришлось немало повозиться чтобы извлечь
мой поясок из цепи, а потом я еще долго
искала салфетки чтобы парень смог
повытирать черные от смазки руки.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СЛЕДУЕТ...
(с)
Анна Шевченко
