Хроніки Високогірного Королівства. Розділ 2. Нерміна

ХРОНІКИ ВИСОКОГІРНОГО КОРОЛІВСТВА

Розділ 2: НЕРМІНА

Частина п'ята

Нерміна розплющила очі. Якого біса?... Невже вона задрімала їдучи верхи? Пощастило, що не впала та не розбила свою голову. Нерміна позіхнула та поплескала чорну гриву свого вірного коня, подякувавши йому за те, що той розбудив її своїм іржанням до того як це трапилося.

Нерміна роздивилася довкола. Вона їхала без зупинки всю ніч та, побачивши тонку світлу смугу на обрії, що сповіщала про початок нового дня, вирішила зупинитися, сховатися від можливого переслідування та перепочити. Її кінь теж потребував відпочинку за стільки днів постійної їзди. До того ж, вона просто вмирала з голоду та втоми.

Коли вона востаннє їла? А спала як слід? Нерміна спішилася в сірому світлі, коли ранкова димка ще низенько висіла над землею, ховаючи її від викриття, наче непрозора мантія, та крокувала аж доки не натрапила на купчастий перелісок, а поблукавши ще трохи в його хащах, не надибала струмок. Там і зупинилася. Втамувала спрагу та почала думати щодо наїдків.

Вона передбачливо не наближалася до поселень, що траплялися на її шляху, добряче огинаючи їх, щоб ніхто не запримітив. Проте, де ще можна було надибати їжу? Але все ж таки підійти до якогось будинку та попросити щось попоїсти було не дуже обачно, коли по всьому королівству полювали на втікачок.

Отже доведеться чаклувати. Не витрачаючи часу, Нерміна начаклувала декілька неотруйних та непримітних серед трави змійок та наказала їм принести їй щось їстівне з найближчого хутора. Потім, як колись в дитинстві, вона вибралася на високе дерево та солоденько заснула серед його кремезного гілля та пишного листя, наче на справжньому ліжку серед м’якеньких ковдр та подушок.

Вона не знала скільки часу проспала, може зовсім недовго, коли прокинулася від пронизливого, болісного крику, від якого волосся на потилиці заходили, а серце щосили застукотіло. Що відбувається? Невже піймали ще одну втікачку? Нерміна хутко видерлася на самісіньку верхівку дерева, її темно-зелена одежа добре маскувала її присутність поміж його гілля, та роззирнулася.

Що за чортівня?.. Щелепа Нерміни відвисла додолу, бо перше, що вона побачила на просторій галявині недалеко від своєї схованки, то були величезні, напівпрозорі крила, що мерехтіли на сонці наче веселка та благально тріпотіли за спиною високої, стрункої дівчини в легкій короткій сукні та босоніж. Вона відчайдушно звивалася та билася, в той час як навколо її тендітної статури затягувалися срібні ланцюги. Вони спричиняли їй неабиякий біль, обпікаючи її шкіру та лишаючи по собі жахливі опіки, що перетворювалися на огидні рани. Дівчина борсалася та кричала що було сили.

Нерміна одразу впізнала герб на плащах чоловіків, які тримали ланцюги – то був спеціальний загін воїнів-охоронців її батька, який виконував його особливі доручення. Від тієї жахливої люті, що її охопила, Нерміна так сильно насупилася, що її очей майже не було видно з-під густих, чорних брів. Вона чимдуж зосередилася на ланцюгах, які невблаганно продовжували катувати бідолашну дівчину.

Наступної миті ланцюги перетворилися на гігантських зміюк, що почали оскаженіло витися та страхітливо шипіти. Вони одразу розімкнули свої міцні обійми навколо дівчини, яка впала додолу та знепритомніла, та атакували воїнів, що почали тікати хто куди, волаючи щось про темні чари. Знаючи, що в неї обмаль часу, Нерміна одразу злізла з дерева, сіла на коня, що увесь цей час сумлінно стояв прив’язаний до стовбура, та галопом поскакала до галявини.

А тоді, не злізаючи вниз, бо воїни-охоронці могли повернутися в будь-яку мить, вона схопила дівчину за її тонесеньку руку – та потроху, але, все ж таки, приходила до тями – і закинула на коня позаду себе, так наче вона була невагомою. Незнайомка схопила Нерміну за пояс та притулилася до неї наче в неї зовсім забракло сил. «Тримайся!» – сказала Нерміна, пришпорила коня та наказала йому скакати у напрямку Чорнолісу швидше за стрілу.

Хай йому грець! Вони тільки-но набрали швидкість як на їхньому шляху з’явився особливий загін воїнів-стражів, їхні списи та стріли напоготові. Нерміна завагалася. Що робити? Не зупинятися? Їхати на таран як той відчайдух, сподіваючись, що ті відступлять? А якщо ні? Якщо стоятимуть на смерть? Що тоді? Занапастити коня, себе та крилату чужинку? Ні. Якби вона була сама, може так би і вчинила, проте тепер, коли несла відповідальність за врятовану дівчину, ні. А знов чаклувати в неї не було ані часу, ані сил. Отже, залишалося тільки одне...

Нерміна смикнула за поводи. Із голосним іржанням кінь став на дибки, гримнув копитами по землі, здійняв цілу хмару пилу та зупинився. Нерміна скинула свого каптура, який до цього повністю скривав її обличчя, та труснула головою, так що її довжелезна коса загойдалася зі сторони в сторону, бездоганно імітуючи рух зміюк, яких Немріна так полюбляла вичакловувати з повітря. Її холодні, сірі очі випромінювали блискавки.

Приголомшені та спантеличені, воїни опустили свою зброю та приклонили коліна перед Еверілловою донькою.

 – Ну що заклякли, бовдури? Чого роти роззявили? Розступіться! – голосно наказала Нерміна. – Хутко! Бо якщо так і стоятимете наче з каменя, то ті тварюки, що вас так налякали, здадуться вам квіточками в порівнянні з тим, що на вас чекатиме. Я не жартую.

Подивившись один на одного, стражі розступилися, перелякано дивлячись на неї.

Нерміна вишкірилася та наказала коню йти вперед. А коли вони опинилися вже позаду, Нерміна обернулася та гукнула їм через плече –

 – Як повертатиметеся до королівського палацу, передавайте вітаннячка моєму батькові!

Заливаючись глузливим сміхом, Нерміна відкинула назад голову, пришпорила коня та поїхала геть. 

ДАЛІ БУДЕ... 

Попередні частини

(с) Фаріда Местек

Башмачки для Золушки (часть 3)

Башмачки для Золушки

часть 3

      На кухне ее ожидал объемистый таз с уже замоченным там постельным бельем и одеждой. Она включила газ, чтобы подогреть воду для стирки и принялась собирать грязную посуду.

      – Ужин на тебе – я не успеваю, – бросила Надежда Тарасовна Машке через открытую дверь часа через полтора.

      – Не-ет! – вскинулась дочка, отрываясь от очередной книжки. – У меня завтра семинар по зарубежке. Я и так ужины и обеды готовлю, когда у тебя рабочая неделя. А еще у меня два ученика. А Сашка только за продуктами со мной ходит по выходным. Посуду мыть и то отказывается.

      – Ну, ладно, ладно, – примирительно проворковала Надежда Тарасовна, – приготовь что-нибудь попроще. А Сашка пусть картошку почистит, – и она вновь направилась к ненавистному тазику, бормоча себе под нос: «Как я все-таки ненавижу стирку и вторую половину воскресенья перед началом рабочей недели».

      Дети обычно встречали ее после работы. Был последний день ее рабочей недели, и Надежда Тарасовна чувствовала себя почти счастливой, хотя и немного одуревшей от недосыпания. Она всегда считала сколько еще дней ей оставалось работать, в четверг в 15:00 была ровно середина рабочей недели, а там уже легче – все ближе к выходным. В понедельник утром она сдавала смену своей напарнице – грузной пожилой женщине с плутоватыми глазами, которая, как доносили Надежде Тарасовне доброжелатели, в течение трудового дня все время что-то жевала, редко поднималась со своего стула и была неприветлива с покупателями. Еще два с половиной часа в обществе Елены Ивановны, когда одна из них будет пересчитывать, а другая, подозрительно косясь на товарку, записывать количество имеющихся в наличии газет и журналов – а потом целая неделя свободы! Ни настырных покупателей, ни психопата хозяина, каждый раз трагически закатывающего глаза, если дневная выручка оказывалась слишком маленькой.

А как он возмутился, когда Надежда Тарасовна заикнулась об отпуске! «Я вот уже десять лет работаю без отпусков и выходных», – говорил он проникновенно, если к нему обращались с подобными просьбами. И Надежда Тарасовна действительно почувствовала себя виноватой, но потом ее вдруг осенило: «Но вы ведь и зарабатываете намного больше». Хозяин яростно отрицал этот факт и уверял, что его заработок немногим больше, чем у рядового работника. Его потрепанный вид и отсутствие половины зубов, которое он пытался скрыть козлиной бородкой, вроде бы не противоречили этим заявлениям. А как он ответил на вопрос о его дырявой обуви: «Наши предки вообще босиком ходили, а простудами не болели!» Когда Надежда Тарасовна поделилась своими сомнениями с помощником хозяина, молодым высоким парнем, обремененным женой и ребенком, тот только хмыкнул и заявил, что хозяин просто скуп. Торговля прессой дело очень прибыльное, и хозяин наверняка спит на матрасе набитом долларами.

       

       Дети, как обычно в 22:15, ждали ее возле телефона-автомата неподалеку от входа в торговый центр. Надежда Тарасовна сунула Сашке сумку с термосом и пустой баночкой из-под обеда.

      – Смотри, не разбей, – буркнула она нечленораздельно.

      Голова гудела как высоковольтные провода в туманную погоду и руки-ноги плохо слушались, но по мере того, как они пробирались по плохо освещенным улицам, то и дело спотыкаясь на неровностях дороги, Надежда Тарасовна постепенно приходила в себя. Машка как обычно жаловалась на бабушку:

      – Опять она донимала меня целое воскресенье. Знаешь, как она умеет, одно и то же по сто раз повторять.

       – И о чем было в этот раз? – вяло поинтересовалась Надежда Тарасовна.

   – Про козье молоко, какое оно полезное рассказывала, – вздохнула Машка. – Давай говорит, Машуня, козу заведем. Я и пообещала, что попрошу денег у папы. А она тут же – задний ход. Где мы будем ее держать? У нас загородки нет. Я говорю – Мы с Сашкой загородку сделаем. Она – та нет, Сашка будет ту козу обижать и гоняться за ней. Та на шо вона мэни ота коза? Повернулась как королева и ушла к себе в летнюю кухню, представляешь? Целое воскресенье за мной ходила, а потом взяла и ушла.

       – Просто бабушка любит поговорить, ты же знаешь, – буркнула Надежда Тарасовна. – Не нужно принимать эти разговоры слишком близко к сердцу. Единственный кто ее понимает – это Сашка. Поэтому они и болтают часами. Для них главное – сам процесс разговора, а не его содержание. А для Сашки, вообще, не важно понимаем ли мы то, о чем он рассказывает.

      – У вас мозгов недостаточно чтобы меня понять, – тут же вскинулся Сашка и без всякого перехода принялся рассказывать о новой игре, которую ему удалось установить на их стареньком компьютере. Надежда Тарасовна с Машкой шли молча, стараясь не вслушиваться в непрерывный поток информации об уровне здоровья героя игры и об убойной силе оружия, которое можно было купить в местной лавке, после того как ты перерубаешь своим мечом достаточное количество электронной нечисти.

      

      Надежда Тарасовна, поеживаясь на холодном ветру, утешала себя тем, что дома, несмотря на все еще не работающую печку, все-таки теплее, и потом ведь есть еще большое толстое одеяло, под которое она заберется сразу после ужина.

      Добравшись, наконец, до дома Надежда Тарасовна, как лошадь, почуявшая запах конюшни, ускорила шаги, но неожиданно споткнулась о какой-то мешок возле входной двери.

       – Это для ремонта, – затараторила Машка, поддерживая мать под локоть. – Нужно срочно закончить большую комнату. Папа решил продлить контракт и через две недели он улетает в Китай. Он решил оставить нам свой новый компьютер, а поставить его некуда.

      – Значит, он решил все-таки ехать, – задумчиво протянула Надежда Тарасовна, переодеваясь в домашнюю одежду, пока Машка гремела тарелками на кухне. – Слушай, попроси у отца еще 300 долларов, нам нужно купить тонну угля и новый диван. Наш трехногий так проплесневел, что никакие просушки не помогают. Так и туберкулез недолго заработать.

       – Почему диван трехногий? – заинтересовался Сашка, усаживаясь за стол рядом с матерью. – Я тоже супа хочу, – бросил он сестре.

      – Ты пол не моешь – откуда тебе знать? – проворчала Надежда Тарасовна. – Ножки у него сломались, когда еще жив был дедушка. Одну он успел заменить, а вместо другой поставил чурочку, да так и не собрался сделать новую, – она промокнула рукавом навернувшиеся слезы и уткнулась в свою тарелку с полуостывшим супом.

      – Я, пожалуй, тоже съем еще супа, – сказала Машка, – ставя на стол тарелки для себя и брата.

      Некоторое время они ели молча, но потом Машка, как всегда первая, закончив свою порцию, нерешительно покосилась на мать и начала осторожно:

       – Кстати, папа дал только 100 долларов.

Надежда Тарасовна, сонно скребущая ложкой по дну тарелки, никак не отреагировала, и она продолжила более решительно:

      – Мы не хотели тебе говорить, но ты ведь все равно узнаешь. Мы были у папы перед тем как к тебе идти. Короче, папа потерял почти все деньги, которые он заработал в Китае в прошлом году.

     Надежда Тарасовна непонимающе уставилась на дочь и та, неуютно поежившись, опять зачастила:

      –  Они у него были в дорожной сумке в его комнате, дверь он никогда не закрывал на ключ. У его квартирной хозяйки много разных гостей бывало. С нашей продажной милицией он связываться не хочет. Не верит, что из этого выйдет какой-то толк. Ну, что будешь ругаться? – оборвала дочка внезапно свою речь.

    – Буду, – подтвердила Надежда Тарасовна. Она набрала в легкие побольше воздуха и начала ругаться. Она ругалась примерно полчаса: пока дожевывала бутерброд с маслом, умывалась перед сном и даже когда чистила зубы. Потом выдохлась и сказала сама себе с некоторым удивлением:

       – И чего это я так рассердилась, в самом деле? Мне с детства нравились умные талантливые мальчики с научным складом ума. А практичные и деловитые люди всегда раздражали. Они казались мне чересчур приземленными. Так что – за что боролись, на то и напоролись.

     – Может быть, вы с папой попробовали бы начать все с начала? – вкрадчиво предложила дочка, обнимая мать за плечи. – Папе там очень одиноко. Представляешь вокруг одни узкоглазые лица с их загадочным восточным менталитетом. Теперь это уже не выглядело бы так, будто ты согласилась из-за того, что папа начал много зарабатывать.

       – Не в этом дело, – проворчала Надежда Тарасовна и, приняв перед сном две таблетки валерьянки, отправилась спать.

       – А в чем дело, – не отставала Машка, неотступно следуя за матерью.

    – Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, – пробормотала Надежда Тарасовна, и, нырнув под одеяло, натянула его повыше так, что сверху осталась только макушка все еще красивых золотистых волос с редкими проблесками седины. – Не мешай – я сплю, – глухо донеслось из-под одеяла.

Башмачки для Золушки (часть 1)
Башмачкидля Золушки (часть 2)

Хроніки Високогірного Королівства. Розділ 2. Еверілл

ХРОНІКИ ВИСОКОГІРНОГО КОРОЛІВСТВА 

Розділ 2: ЕВЕРІЛЛ 

Частина третя

Еверілл сидів на високому троні, встеленому хутром, посеред великої зали із склепінчастою стелею та вузькими вікнами, крізь які просочувалося сіре ранкове світло. За його спиною палахкотів вогонь в роззявлених пащеках величезного каміну. Еверілл чекав на новини. Хтось у його королівстві замислив щось недобре. Та він покладе цьому край...

У залі стояв приглушений гомін голосів, в той час як пани, що зібралися на раду, пошепки обговорювали ситуацію в королівстві та за його межами, час від часу кидаючи налякані погляди на Еверілла. Володар Етельграду похмуро дивився на широкі дубові двері напроти трону, коли ті нарешті відчинилися із оглушливим поштовхом та скрипом.

 – Ти спізнився, – холодно сказав Еверілл, звертаючись до молодого парубка, який захеканий та згорблений влетів до зали та впав на одне коліно перед троном.

 – Так, ваше високосте... Пробачте мені, володарю... Та в мене є новини...

В залі настала повна тиша. Еверілл підвів брови.

 – Новини? – перепитав він. – Це вже щось. То кажи вже, що то за новини. Не барись.

Молодий парубок насилу перевів подих.

 – Всі жінки-втікачки, яких ми допитали, розповідають одне й те саме. Кажуть, що то була наче примара якась. Жодна не може сказати достеменно чи-то було насправді, чи-то їм привиділося. Проте вони усі бачили одну й ту саму молоду дівчину, яку раніше ніколи не бачили, яка промовляла до них солодкою піснею, що паморочила голову наче хміль та наповнювала свідомість дивовижними видіннями про свободу, про інше життя…

 – Що?! – заревів Еверілл. – Що це ще за маячня?

Панська Рада обурено загомоніла. Вісник продовжував –

 – Наче під впливом чар, вони покидали свої домівки та йшли на пошуки того життя про яке вона їм так солодко співала. Ми вважаємо, що вона намагалася зібрати достатньо прихильників, щоб підняти повстання. На пошуки дівчини-чужинки вже було вислано загін. Проте...

Наразі він завагався.

 – Проте що? – гаркнув Еверілл.

Молодий парубок затремтів, але вів далі –

 – Е… є припущення, що то не просто дівчина…

 – Що ти маєш на увазі?

 – Втікачки казали що вона не була схожа на інших. Казали, що її шкіра мерехтіла наче місячне сяйво, що її довгі пасма змінювали колір, іноді були жовті, наче польові квіти, іноді брунатні та цупкі наче гілля, а іноді зелені та вкриті листям, наче сам ліс. А ще кажуть, що в неї були загострені вуха та... крила... – Парубок затремтів. – Кажуть, що то є чарівна істота з давніх легенд про –

 – Лісових ельфів, – ледь чутно промовив Еверілл. Він щосили стиснув кулака.

Хай йому грець! Що це все означало? Невже знову ця магічна маячня? Він глибоко вдихнув та кинув лютий погляд на парубка, який ще й досі стояв, впавши на одне коліно. Той пополотнів.

 – Пане Еверілле, – промимрив він, з переляку аж затинаючись. – На жаль, є ще дещо, про що вам необхідно знати...

Еверілл мовчки дивився на нього, зщуливши очі, чекаючи. Парубок проковтнув слину, так наче виносив сам собі смертний вирок, та уклонивши голову, так щоб не дивитися прямо на Еверілла, сказав –

 – Володарю, вартовий каже, що бачив як цієї ночі Пані Етелінда виходила за межі брами…

Панська Рада загуділа наче бджолі на пасіці.

 – Що ти таке мелеш, йолопе?! – заревів Еверілл. – Як смієш – !

 – Пробачте мені, ваше високосте, пане володарю, – зарепетував парубок, схиляючись чи не до долу. – То є слова вартового. Він каже, що вона ходила до дубового гаю. Проте... проте ми не знаємо навіщо…

Еверілл глузливо усміхнувся.

 – Що ж той довгоязикий вартовий не дізнався, га?

 – Бо ж виконував ваш наказ та пильнував браму.

Еверілл зробив глибокий вдих. От бовдур!

 – І він впевнений, що бачив саме мою дружину? – дуже повільно запитав він.

Парубок боязко кивнув. А потім, підвівши очі, запитав тремтячим голосом –

 – Володарю, чи ви не вважаєте, що вона могла бачитися з тією – тією –

Еверілл підвів брови.

 – З тією чарівною істотою з дитячих казочок? – оманливо-спокійним голосом запитав він та усміхнувся. – Ну що ж. Припустимо. Але навіщо?

 – Можливо щоб передавати їй інформацію про потенційних втікачок?

 – Ти робиш забагато припущень та висновків як для простого вісника.

Молодий парубок так і затрусився від його крижаного погляду та голосу.

 – Пробачте мені, пане володарю…

 – Начувайся. По-перше, я зовсім не певний, що саме моя дружина виходила за браму цієї ночі. А, по-друге, як ти смієш натякати, що моя дружина має хоч якесь відношення до магії чи магічних потвор? Геть з моїх очей!

 – Так, мій володарю… так…

Вісник чи не на карачках відповзав до дверей.

 – Та нехай до мене завітає той гостроокий вартовий… 

ДАЛІ БУДЕ... 

(с) Фаріда Местек

Башмачки для Золушки (часть 2)

Башмачки для Золушки
часть 2

– В общем-то, неплохо получилось, – протянула Машка, возвращая Надежде Тарасовне тетрадку, – жаль, что так мало написала, – интересно ведь, что там дальше будет. Я тебе не раз говорила – нужно заставлять себя писать, а не ждать пока тебя два раза в год посетит вдохновение.

      – У меня не получается без вдохновения, – проворчала Надежда Тарасовна, – И потом ты же знаешь как я устаю на этой чертовой работе. И было бы ради чего, а то питаемся одной картошкой с яйцами да этой дрянной дешевой колбасой.

      – А помнишь, какой и у тети Тани был стол, когда мы раньше ходили к ней на дни рождения, – спросила дочка, поудобнее устраиваясь, и подсовывая себе под бок наполовину пустую подушку с вечно вылетающими из нее перьями. – Я всегда так наедалась, что еле доползала до дивана.

      – Еще бы у тебя в детстве был отличный аппетит, – согласилась Надежда Тарасовна, просматривая свою тетрадочку и внося исправления или возможные варианты остро отточенным карандашом. – Да и сейчас тоже ты на аппетит не жалуешься, – она покосилась на дочь и вздохнула. – Но я верю, что нас ждут лучшие времена.

      – Да уж, – буркнула Машка, извлекая толстенный том из-под одеяла и углубляясь в чтение.

      «И я бы тоже хотела читать «Властелина колец» в оригинале», – с завистью подумала Надежда Тарасовна. – «Но до этого мне еще далеко». Она отложила исчерканную карандашом тетрадь и раскрыла английскую грамматику, подарок бывшего мужа и ее гордость, так как была эта книга предназначена для английских детей, и весь текст был на английском языке. Надежда Тарасовна прочла несколько страниц и почувствовала, что глаза начинают слипаться. Она понимала, что спать нельзя, что завтра начало рабочей недели, а на кухне ее ожидает еще чертова куча работы, но голова была такой тяжелой, что сама клонилась к подушке.

      Убаюканная мирным поскрипыванием телеги она прислонилась к нагретому солнцем сундуку. Перед глазами проносились яркие цветные картинки, предвестники крепкого здорового сна, но внезапно телегу опасно качнуло, скрежещущий звук резанул уши. Очнулась Варя среди душистой придорожной травы – вверху ярко голубело небо, просвечивая сквозь покачивающиеся ветки дикой яблони. «Вся в цвету – вот красота-то!» – подумала девушка, не в силах оторвать глаз от облака бело-розовых цветов над головой.

        – Вставай дочка! Не ушиблась? – весело прокричал Тарас, тяжело топая мимо нее по пыльной дороге. – Колесо-то в кусты укатилось. Да ты не кручинься. Щас мы его мигом приладим.

      Варя вскочила на ноги, поспешно отряхнулась и легко, вприпрыжку как в детстве, помчалась за отцом разыскивать сбежавшее колесо. Через полчаса она вновь сидела в стоящей на обочине, готовой к отправлению телеге и поправляла сбившийся на бок платок и оборки на блузке. Тарас, отлаживающий что-то в лошадиной сбруе, смущенно покосился на дочку:

          – Ты, того, Варвара, посиди тут. А я отлучусь вон в те душистые заросли.

      Варя кивнула и отвернулась, скрывая улыбку. Отец был не по-деревенски стеснительным в подобного рода делах. Сзади послышался шум приближающейся телеги, она бросила быстрый взгляд через плечо. Незнакомый возница погонял рыжую крепкую лошадку. В телеге, груженной мешками, вальяжно развалился молодой парень, явно городского франтоватого вида. Два увесистых чемодана были как-то неловко приткнуты сбоку. Варя поспешно отвернулась, но когда телега проезжала мимо все же не удержалась и подняла глаза. Молодой человек посмотрел на нее в упор своими темными глазищами, слегка улыбнулся и прикоснулся рукой к полям воображаемой шляпы, там, где сейчас ветер свободно трепал его густые черные волосы. Варя наклонила голову, отвечая на приветствие, чувствуя, как кровь приливает к щекам. «Это все от молодости, что я краснею от всякой мелочи», – подумала она с досадой.

      – Али не признала, дочка? – пробасил отец, внезапно появляясь за ее спиной, – Да это ж Иван, братец твой троюродный. Матушка его уж почитай четверть века как в столице обосновалась. Как вы детьми были, они каждое лето гостили у тетки твоей Натальи. Ну, и дружба у вас была – прямо не разлей вода. Ты как услышишь, что Иван к тетке пожаловал, тут же к матушке – пусти да пусти к тетушке погостить. Та губы подожмет и ни в какую. Но после всегда сжалится и отпустит. Не могла перед твоими уговорами устоять. А Иван как домой начинали собираться, как сейчас помню, тебе четыре года, ему три, а все просил тебя с ним отпустить. А как узнал, что нельзя, так говорит – как опять приеду, то непременно женюсь на Варюше. Тогда-то вы ее уж точно со мной отпустите. Ну уж теперь ему самое время приспело свое обещание исполнить. – Тарас гулко захохотал, довольный своей шуткой и схватился за поводья.  
       Их неказистая лошадка встрепенулась и вновь затрусила по ухабистой дороге. Варя, сердито стрельнув глазами в широкую спину отца, принялась устраиваться поудобнее в их тряской телеге. Пристроившись, наконец, кое-как между тяжелым угловатым сундуком и кошелкой с провизией, она затихла, задумчиво глядя на изумрудную зелень полей, раскинувшихся до синеющего на горизонте дальнего леса.

          Кто-то настойчиво тряс ее за плечо.

      – Мама, мама, – раздался над самым ухом голос дочери. – Ты же не собиралась спать, ты хотела идти на кухню.

      Надежда Тарасовна с трудом разлепила непослушные веки и нашла глазами будильник на подоконнике.

      – О, черт, – выругалась она. – Целый час проспала. Опять до трех часов ночи буду возиться. Не могу себя заставить лечь рано накануне рабочей недели. Наверное, в глубине души надеюсь, что если не ложиться спать, то она вообще не наступит. Ладно, еще 10 минут поваляюсь.

      Надежда Тарасовна попыталась снова закрыть глаза, но голос Машки прозвучал отчетливо совсем рядом:

      – Кстати, я хотела у тебя спросить – ты ведь, кажется, собиралась писать о девочке, живущей с мамой и братом в коммунальной квартире, и проблема была в том, что у нее не было туфелек к выпускному вечеру.

     – Дело в том, что я никогда не жила в коммунальной квартире. – Надежда Тарасовна попыталась подбить подушку повыше и похлопала глазами, чтобы выбраться из состояния оцепенения. – Это хроническое недосыпание меня прикончит, – пожаловалась она.

           – Но и в деревне ты тоже не жила, – не отставала Машка, игнорируя ее жалобы.

      – Ну, это не совсем так. – Надежда Тарасовна встрепенулась и приняла почти сидячее положение. – Нас каждый сентябрь посылали на уборку урожая, когда я училась в университете. Я даже на телеге каталась, нас деревенские мальчики подвозили. Ну и натерпелись же мы страху, когда они помчались вверх-вниз по холмам. Специально так гнали – им, наверное, нравилось, как мы то смеялись, то визжали от страха. Да, веселое было время. И надо признаться, – добавила она со вздохом, – что мы не очень надрывались на этой уборке урожая. Для нас это была просто хорошая возможность пообщаться на лоне природы. А настоящий крестьянский труд тяжел, еще тяжелее, чем продавать газеты по 14 часов в сутки, – закончила она сварливо, и, выбравшись, наконец, из-под пледа, заковыляла на кухню.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

(с) Анна Шевченко

Башмачки для Золушки (часть 1)